Письма А.С. Пушкина:
Вяземский и др. — Пушкину А. С., 23 февраля 1829
Полное собрание сочинений: В 17 т. Том 14 (Переписка 1828-1831). — 1941.
405. П. А. Вяземский, В. Ф. Вяземская и Е. А. Карамзина — Пушкину.
23 февраля 1829 г. Мещерское и 10 марта 1829 г. Петербург.
<П. А. Вяземский:>
23-го.
Спасибо за письмо, которое меня нашло уже здесь больного, или по крайней мере нездорового. Теперь ты уже должен знать от Жуковского о том, что я сделал. Что из этого выдет? Увидим. Может быть и ничегоР и то в порядке. Смешон ты мне, говоря: забудь развратное поведение. О том всё и дело. Не будь этого обвинения и мне нечего спорить. Что мне за дело, когда запрещают мне издавать газету, о которой мне и во сне не снилось. Всё равно, как бы вдруг запретили мне въезд в Пекин; но, если по поводу Пекина, или газеты, при сей верной оказии наговорят мне тьму оскорбительных ругательств, то дело другое. Тут уже вступаешься не за запрещение, а за следствия. — А мы, то-есть я и Баратынской, танцовали в Москве с Олениною и, кажется, у них были элегические выходки. Каков Раич? Булгарин из плутовства хвалит меня, а тот из глупости меня ругает. Хорошо напечатал он и твои стихи к Ушаковой. Мы заметили с Баратынским и с Дмитриевым, что Башилов иначе речи не начинает как: а Полевой, а Шаликов, а Невский Альманах. Ce sont des idées fixes en lui {См. перевод}. Какова твоя Татьяна пьяная в Невском Альманахе с титькою на выкате и с пупком, который сквозит из-под рубашки? Если видаешь Аладьина (хотя на блинной неделе) скажи ему, чтобы он мне прислал свой Невский Альманах в Пензу: мне хочется вводить им в краску наших пензенских барышень. В Москве твоя Татьяна всех пугала. Да, скажи также Плетневу, чтобы он прислал мне последнее издание Озерова. Имею же я право на экземпляр, когда меня печатают. Прости, я слаб и глуп, как Галатея, потею как Раич. Дай собраться с силами.
Пиши сюда, не давай нищим, не давай стихов альманашникам, а пиши к нам бедным заключенным. Скажи и Сергею Голицыну, чтобы он написал мне. Что делает Киселев юнейший? — Мой сердечный поклон Дельвигу. Правда ли, что он издаст к красным яйцам Подснежник? Если нет, то пускай возвратит он мне стихи оставшиеся мои. — Мы хотели также с Баратынским издать к маию нечто альманашное, периодическое. Ведь и ты пойдешь с нами. Обнимаю.
<В. Ф. Вяземская:>
Mon mari me dit qu'en parlant ou bien écrivant, vous ajoutez à mon sujet: На княгиню Веру не смею глаз поднять, faites mieux, levez la main et..... écrivez-moi de temps en temps, si vous connaissiez l'immensité de ce bienfait, vous vous l'accorderiez, j'en suis sûre, non pour sauver votre âme, mais pour arracher1 un instant la mienne à l'ennui qui s'en empare de temps à autre.
A quel propos m'avez vous fait dire par Sophie Ladamirsky que j™étais une étourdie, en vérité je ne mérite plus cette jeune épithète. {См. перевод}
<П. А. Вяземский:>
Мое почтение княгине Нине. Да, смотри, непременно, а не то ты из ревности и не передашь.
Адрес (рукою П. А. Вяземского):
Александру Пушкину.
<Приписка Е. А. Карамзиной после адреса:>
Bon voyage Mr Pouchkin.
10 mars. {См. перевод}
Сноски
1 Переделано из sauver
Переводы иноязычных текстов
Стр. 40, строка 3. — это у него навязчивые идеи.
Стр. 40, строки 18—24. — Муж сказал мне, что вы, в разговоре или в письме, добавляете относительно меня: <.....>. Лучше поднимите руку и..... пишите мне изредка; если бы вам была известна безмерность этого благодеяния, вы бы доставили его себе, я в том уверена, не для спасения собственной души, но для [спасения] избавления моей хоть на минутП от скуки, которая иногда ею овладевает.
По какому поводу передавали вы мне через Софью Ладомирскую, что я ветреница, право, я не заслуживаю больше такого молодого эпитета.
Стр. 40, строки 30—31. — Счастливого пути, господин Пушкин. 10 марта.